Без единого выстрела - Страница 65

Войдя в парк, Аверкин сразу свернул направо и пошел по глухой тенистой аллее, считая скамейки. Эта часть парка посещалась довольно редко — видимо, из-за того, что была засажена старыми, в полтора обхвата, почти черными елями. Здесь было сумрачно и темновато, на растрескавшемся асфальте в великом множестве валялись еловые шишки, похожие на крупную чешуйчатую морковь светло-коричневого цвета. Где-то в отдалении гулко, на весь парк, лаяла собака — вероятно, заметила одну из белок, которых здесь было почти столько же, сколько шишек. Аверкин заметил, как похожий на живой струящийся язычок пламени зверек соскользнул вниз по еловому стволу, стремительно пересек аллею и пулей взлетел на другое дерево. Казалось, что до города отсюда не меньше сотни километров, хотя до ближайшей станции метро было не, более пятнадцати минут ходьбы.

Наконец впереди показалась нужная скамейка. Аверкин приблизился к ней, смахнул с деревянного сиденья сухую хвою и мелкий мусор и сел, поставив рядом сумку, внутри которой лежала пустая обувная коробка. Он посмотрел на часы, отметил про себя, что горе-шантажист страдает от недостатка не только ума, но и пунктуальности, закурил и стал ждать.

Где-то вдалеке продолжала монотонно лаять собака, слышался веселый визг резвившейся в детском городке ребятни. Этот звук напомнил ему о дочери, хотя та давно уже вышла из младенческого возраста. Аверкин улыбнулся, согретый этим воспоминанием, и немного расслабился. Сидя на скамейке в самой глухой части старинного парка, он решил, что ему ничего не угрожает.

На аллее появился прохожий. Это был молодой человек субтильной и довольно интеллигентной наружности, совершенно незнакомый Аверкину и потому наверняка не имевший никакого отношения к делу, которое привело сюда бывшего майора. На плече у молодого человека висела довольно тяжелая на вид дорожная сумка. «В сумке, наверное, дискеты с касающейся меня информацией, — внезапно развеселившись, подумал Аверкин. — Полная сумка дискет и компакт-дисков, а на них вся моя подноготная: где служил, с кем пил, сколько баб у меня было и какие поименно, и какой у меня был стул второго декабря тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Вот сейчас он подойдет, сядет рядом и потребует денег, и тогда я ему с чистой совестью дам в рыло, да так, чтобы уши отклеились».

Молодой человек подошел к скамейке и уселся в полуметре от Аверкина, со вздохом облегчения поставив на сиденье свою сумку. Он тоже закурил и стал молча смотреть вверх, словно увидел в нависающих над аллеей еловых ветвях что-то безумно интересное. Несколько секунд Аверкин разглядывал его, с подчеркнутым удивлением подняв брови, но потом решил плюнуть и отвернулся. Молодой человек, хоть и был далеко не лучшим образом воспитан, наверняка оказался здесь совершенно случайно.

— Погода сегодня просто загляденье, — вдруг нарушил молчание молодой человек. Его голос показался Аверкину смутно знакомым, но он узнал его только после того, как его незнакомый собеседник, не дождавшись ответа, продолжил разговор:

— Вы деньги принесли, Николай Андреевич?

Аверкин вздрогнул и быстро повернулся к молодому человеку. Его опытный глаз сразу отметил, что огромные, на пол-лица солнцезащитные очки мешают тому смотреть, а значит, надеты исключительно для маскировки. «Черт возьми, — подумал Аверкин, сразу припомнив версию Забродова и Мещерякова о том, что шантажист — молодой способный компьютерщик из службы безопасности „Эры“. Выходит, ребята были правы, а я свалял дурака. А чего я, собственно, испугался? Это же сопляк, я его одним пальцем пополам перешибу».

— Кто вас послал, юноша? — спросил он неприветливо.

— Я действую от собственного имени, — ответил молодой человек. Учтите, у меня нет времени на то, чтобы поддерживать пустые разговоры. Я понимаю, что расставаться с деньгами тяжело, но поймите и вы меня: я проделал работу, которая под силу очень немногим моим коллегам. Это был в некотором роде шедевр, так что я заслуживаю вознаграждения, раз уж вы не хотите, чтобы этот шедевр был обнародован. Так вы принесли деньги?

Вместо ответа Аверкин похлопал по своей сумке и, открыв клапан, продемонстрировал молодому человеку угол обувной коробки. Ему вдруг захотелось рассмеяться. Сопляк вел себя так, словно продавал подержанный велосипед, и в ближайшем будущем ему предстояло за это поплатиться.

— А где материалы? — спросил Аверкин. Молодой человек показал ему коробочку, внутри которой оказался радужно переливающийся компакт-диск.

— Ну, знаете ли, — сказал Аверкин. — И вот за это я должен отдать двадцать тысяч? Откуда мне знать, что это не какая-нибудь компьютерная игра или музыкальная запись?

— Резонно, — сказал молодой человек. Он вдруг полез в свою сумку и вынул оттуда серый чемоданчик ноутбука. Откинув крышку, он включил переносной компьютер. Аверкин, имевший о компьютерах самое поверхностное представление, с невольным интересом наблюдал за его действиями.

— Это что же, — спросил он, — вы вычислили меня с помощью вот этой штуковины?

Молодой человек кивнул и показал на экран.

— Вот, — сказал он, — полюбуйтесь. Вот это — ваше досье в «Кентавре»… обратите внимание, какое оно объемистое. Вам не кажется, что ваше руководство чересчур активно сует нос в вашу личную жизнь? А вот это выдержки из вашего личного дела, которое хранится в известном вам учреждении. Тут все гораздо более подробно и увлекательно, да оно и понятно: военные мемуары и шпионские истории всегда интереснее отчетов о торговых сделках… Вы убедились в том, что я не пытаюсь продать вам фуфло, не так ли? Теперь, если вы будете так любезны передать мне деньги, я нажму вот эту клавишу, и вся информация будет бесследно уничтожена.